Ящер, приятный во всех отношениях 9

Глава девятая

Склизкий путь

 

Падение было долгим, невыносимо долгим, но, как ни странно, весьма удачным. Толстенная тугая паутина, основательно крепившаяся на мощных кронах нескольких рядом стоящих деревьев, слегка провисла под моей тяжестью, врезаясь в плоть, ломая мелкие кости. Если бы я упал с большей высоты, то наверняка не задержался бы на паутине, а просочился дальше, крупно нашинкованной ее тенетами, но сейчас она лишь подбросила мое изрезанное тело на солидную высоту.

Визжа, болезненно матерясь и исхлестываясь черной кровью, я вновь припаутинился, но уже готовый к бою. Хозяин паутины подоспел мгновенно, ловко подкатившись на восьми мохнатых ногах и растопырив иззубренные хитиновые клешни. Но первой частью тела паука, в которую влепился мой взгляд, оказалось гигантское прозрачное брюхо. В нем что-то цветисто клокотало, какие-то органы возбужденно сокращались, предвкушающе подрыгивались… Именно туда, мысленно поблагодарив предусмотрительного монстра за спасение, я метнул серебряный дротик и значительный кусок от последних скомканых сил. Огроменная нежить, беспомощно дергая мохнатыми лапами и судорожно сжимая полированные клешни, завалилась на бок. Ее внутринности склизким пузырящимся потоком похляпали вниз.

Осторожно переползая по нитям, а точнее, канатам паутины, я приблизился к твари и превозмогая отвращение, сунул руку в ее развороченное брюхо. Дротик был там. Я старательно отер его о заскорузлые от крови лохмотья плаща и заткнул за пояс отточенную серебряную смерть. Ловко лавируя между полуразложившимися телами нетопырей и миновав несколько скелетов гарпий и горгон, я добрался до ближайшего дерева. Под пышной приплюснутом кроной далеко внизу вонзался в землю его стройный ствол без единой ветки, так что слезть с него в моем состояния после счастливой встречи с паутиной не было никакой возможности.

Но меня выручил гигантский слизень, проползавший в это время у подножия дерева. Прикинув расстояние, я прыгнул вниз. Отчаянный прыжок окончился тем, что я с головой ушел в липкий, пульсирующий холодец. С трудом вырвавшись из него, я проводил уползающую дырявую, гадость залихватским улюлюканьем и, в надежде, что она не ядовитая, рухнул на голубую в черный цветочек траву.

Вдруг прямо предо мной из земли выдавился горбище древесного корня. Слоистая сизая кора с каким-то животным шипением сбуробилась, повсеместно обвалилась, оголив гладкое влажное тело корня, розовое, словно мясо. Из этого мяса, подобно мерзким белым личинкам, вылупились плавающие руды кларесов. Руны гурьбой метнулись ко мне, вгрызлись в глаза и вскоре доползли до мозга, разорвавшись там загадочным четверостишьем:

Пройдя через пантеры зев,

Ты попадешь в утробу змея.

Там, василиска одолев,

Послушай то, что скажет фея.

Руны выветрились из головы, и корень уполз под землю так же неожиданно, как и появился. Едва успев запомнить руническую белиберду, прошептать заклинание, останавливающее кровь, и поставить защитное поле малого радиуса, я с крыльями провалился в заслуженный исцеляющий сон. Провалился, полурастекшись в зловонный неприглядной луже из крови, густой слизи, причудливых внутренностей… Но мне было уже не до того.

В этот раз мне не приснилось ничего судьбоносного или просто примечательного. Снились какие-то цветистые зигзаги, цифры, буквы и знаки, имеющие смысл только для спящего, но когда я уже начал просыпаться, до крови обрезаясь об отточенную грань между сном и явью, в мозг ворвался знакомый безжизненный голос таинственного клареса: «Поздравляю, Евгений! Недалеко в северо-восточном направлении есть озеро. Кикимор и водяных там немного. Вымойся. Помни руны и слушайся предчувствий. И еще тебе понадобятся эти вещи. Удачи!»

Проснувшись, я обнаружил на берегу вонючей лужи, в которой лежал, внушительный сверток, перетянутый подарочной лентой. Решив ничему не удивляться, я по-собачьи отряхнулся, сориентировался и, подхватив презент, побежал к озеру.

Бежалось легко. Я почти оправился после всех последних переделок. Грудь затянулась прочной чешуей, кости срослись, крыло зажило тоже, но взлетать я пока не рискнул. Похоже было, что я проспал около двух дней кряду, потому что трава стала на несколько метров выше, ее черные цветки превратились в желтых, похожих на мышей зверьков, свисающих со стеблей растений на длинных пуповинах, а во мне разбушевался волколачий аппетит.

Я бежал и мыслил, мыслил запойно, жадно, словно совершая что-то желанное, но запретное. «Итак, что мы имеем? — думал я с лихорадочной поспешностью. — А имеем мы следующее…»

Я, девятиклассник Евгений, не отличник и не троечник, не зубрила и не прогульщик, я, хилый, читающий до потери зрения, говорящий не по комплекции колко и своемысленно, за что был частенько бит, — я переброшен в тело стронга Орбана. А что мы знаем о самом Орбане? Только имя и чародейские способности. Память-то у него фальшивая. Интересно, где он сейчас; куда я, благодаря кларесам, изгнал его? Вероятно, тут, в собственном теле, такой же пленник, как я недавно, и тоже ждет реванша… Ну уж фигушки! Плохо, что молиться нельзя (как меня по полу расшаркнуло, когда я попытался «Символ веры» прочитать!), но, видно, колдовство и молитвы — вещи несовместимые.

Итак, я жив, здоров, обладаю сильным телом, и теперь моя задача — помешать Вторжению нечисти на Землю. Корф погиб, но день Вторжения, уже назначенный, могут и не изменить. С учетом того, что я два дня продрых, до нашествия осталась неделя, обычная семидневная неделя. Ничего, кларесы что-нибудь придумают, обещали же помогать… Но кто такие кларесы, эти таинственные они с именами, вызывающими смерть? В общем-то неважно, лишь бы помогли. Послали же они мне корень с рунами и вот сверток какой-то… Интересно, что там… Потом посмотрю, у озера.

Пункт следующий: что я знаю о Плимбаpe, мире, в котором нахожусь? В моем распоряжении фальшивая память Орбана и память настоящая, о времени, прожитом после эксперимента. Не так уж мало! Цемплус, Земля и Плимбар — параллельные миры, это и кларесы подтверждают. Флора и фауна, как я уже неоднократно убеждался, здесь буйная и злобная; солнышко жгуче-зеленое, во время закатов становится фиолетовым; небо цвета неопределимого, но явно не голубого. В Плимбаре обитает множество мифологических животных, но они неразумны. Сведения о мыслящих существах я извлек из фальшивой памяти Орбана, поэтому их достоверность сомнительна…

В рассеянной задумчивости я запнулся о причудливую костно-гладкую корягу и хрустко хряпнулся в кучу валежника.

— И промолвил: «Ты, медведь, должен под ноги смотреть!» — пропел я отрывочек из детской песенки и, тяжело поднявшись, побежал дальше.

Болезненно расправив отбитые мысли, я продолжил прежнюю думу: «А как все они веруют в денницу, веруют и верят ему! Служители падшего гордеца, избранные чародеи!»

И ведь знают, знают об истинном Боге, и умны, как бесы, а все-таки поверили сатанинской ереси, мол диавол их создал, значит он им и царь и бог. И Корф, и Ламис, и немногочисленные чародеи, залетавшие в черный замок, — все говорили о могуществе своего «бога». Знали бы они, что этот «всемогущий» просил у Христа позволения войти в свиней, и что, отпав от Бога, он все равно продолжает исполнять Его волю!.. Хотя, быть может, они и знают, всё знают и сознательно отвергают Сильного, но Кроткого, преклоняясь перед слабым, но злым.

Твари не стать равной Творцу, а денница — тварь, как и все духи. Единственное, что может сатана, — это напускать нелепые галлюцинации, пугать робкие души нематериальными страшилищами, но сотворение миров — дело Божие. И уж тем более не мог денница сотворить разумных существ. Ламис все изумлялся, и изумлялся вполне откровенно, откуда у всех примбарян, и у него в том числе, взялась неодолимая потребность любви. Он признавал, что денница жесток, но вложить в свои творения чувство, совершенно противное их природе, — жестокость неправдоподобно изощренная. Значит, сотворил их не сатана, а Бог, истинный триединый Бог… Чародеи Плимбара не хотят понять и принять очевидное!

Недоказанность того, что Царь Ангелов — Творец, отсутствие крестных мук Христа и тому подобные постулаты здешней бесовской религии еще можно как-то обосновать. Но утверждение, что в дни творения Бог не создал ничего нематериального — бестыдно обнаженная ложь, и проглядеть ее чародеи не могли даже при страстном желании! А человеческая душа, а я что такое? Неужели нечто материальное, видимое и ощутимое другими? Ась, любезные чародеи?! Не понимаю, не понимаю, зачем Богу нужен Плимбар, этот мерзостный мир колдующих богоборцев!

Приблизительно так, горячечно и озлобленно, думал я, продираясь сквозь игольчатую мешанину высокого кустарника.

Озеро открылось мне внезапно. Пробившись сквозь заросли, я увидел песчаный берег, на котором две русалки, кикимора и водяной резвились, кидаясь похожими на головастиков животными. Выглядели они вполне миролюбиво, но я тихо удалился и зашел в озеро в другом месте.

Содрав с себя то, что было некогда моим плащом, я нырнул в сладкую воду озера. На его поверхности проявились жирные переливчатые круги, будто мазут разлили. «Да, — невесело подумал я, сошкрябывая кровяную коросту с разомлевшего тела, — грязноваты вы стали, батенька!» Фырча и повизгивая от неизъяснимого блаженства, я продолжил усердно мыться.

Через некоторое время, чистый и довольный, я выбрался из волнистой утробы озера. Просушиваясь на едком солнышке, я прошелся по горячему песчаному берегу и запнулся о продолговатый сверток, перетянутый подарочной лентой. Конечно же, презент таинственных кларесов! Предвкушающе напевая «Happy Birthday», я развязал ленту. В свертке оказался прекрасный пурпурный плащ, отороченный по краям белой бахромой. Еще там лежали два десятка дротиков, короткий серебряный меч, явно обычный, а не волшебный, склянка с мазью для быстрого заживления ран и какой-то металлический цилиндр. Он был обернут бумажной лентой, на котором из-под жировых пятой проглядывали аппетитные слова «Свинина тушеная». Обливаясь едкой слюной, я разорвал зубами тонкий металл и с жадностью выжрал содержимое банки.

«Давненько я не ел тушенки!» — подумал я, вылизывал развороченную консервную банку. Эти мысли повлекли за собой появление на ней короткой рунической надписи: «Больше не получишь! Переходи на нетопырей!» Горестно         всхлипнув, я закинул вместилище калорийного продукта на середину озера. Его тут же подхватила какая-то пасть с бесчисленными рядами зубов. Вскоре гигантский обладатель устрашающий пасти всплыл вверх брюхом,

«О вкусах не спорят!» — вспомнил я земную пословицу, нанося толстый слой целебной мази на не до конца затянувшиеся раны. Подождав, пока от них не останется и следа, я надел франтоватый плащ на теплой подкладке, засунул меч в ножны, а дротики — за пояс. В вещем сне кларесы говорили, чтобы я слушался предчувствий, и действительно — предчувствие появилось. Оно властно упихивало меня прочь, маяча в восточном направлении каким-то нематериальным, желанно мерцающим сгустком. Проклиная свойство холодной, тушенки вызывать отрыжку, я пошел на восток. Вскоре дорогу мне преградила горная цепь, на одном из пиков которой находилось обиталище Корфа. Я пошел вдоль нее, пока не остановился у входа в пещеру, уходящую куда-то в глубь горы. Всем естеством своим я почувствовал, что это и есть моя цель. Широко раззявившейся зев пещеры выглядел неприветливо, устрашающе, и в то же время манил, завлекал, притягивал. Над ним горели в безысходно-сиреневых сумерках два злобно-желтых камня, подобно огромным глазам дикой кошки, в грозном рыке обнажившей кровожадный клыки, являвшиеся на самом деле длинными матовыми сталактитами и сталагмитами. Мне мгновенно вспомнился загадочный рунический стишок.

«Пройдя через пантеры зев…» Сотворив пару факелов, я обнажил меч и шагнул во мрак пещеры. Ход не расширялся и не сужался, петлял, не пересекаясь ни с какими другими ходами. Он был круглым, похожим на старую, покрытую слизью трубу. Я то и дело оскальзывался, слизь капавшая на меня сверху, заставляла чешую белеть, а на плаще оставляла аккуратные дырки». «…Ты попадешь в утробу змея…»

Мой чуткий слух уловил приближающийся скребущий звук, а дыхальца закрылись от накатившей волны вони. «Там, василиска одолев…» Легко сказан «одолев»! Я где-то читал, что василиск — милое животное с телом жабы, головой петуха и хвостом змеи, способное одним взглядом обратить меня в камень. Победить его в открытом бою можно было и не пытаться. Но где спрятаться в этой мерзкой змеиной утробе?!

Я со всех ног припустил назад и, забежав за поворот, остановился. Судя по стремительному шкрябанью и усиливающемуся запаху, василиск мог добраться до меня очень скоро. Пройдя несколько шагов вперед, я четко выговорил заклинание. Результат его действия оказался потрясающим. Слизь, оставив пространство большого радиуса стерильно чистым, собралась в желеобразную кучу, которая, подчиняясь моим пассам, превратилась в мерзкого монстра, весьма напоминающего меня.

Василиск стремительно приближался. Сунув горящий факел в руку колышащейся статуи, я отступил назад, сосредоточился, дрожа всем телом, и воздел чешуйчатую руку к закругленному пещерному своду. Довольно большой квадратный участок змеиной утробы, рассылался в мелкую щебенку, обрушился вниз, а я, с силой взмахнув крыльями, занял его место. Лишь когда за поворотом раздалось кукареканье василиска, я несложными пассами направил расположившуюся подо мной горку каменных осколков на держащее факел произведение искусства, отчего то стало похоже на фигурный мармелад в сахаре. Не дыша, до боли сжав рукоять меча, я смотрел, как из-за поворота пещеры, скользя по очищенному от слизи полу, выползло гадкое петушинноголовое чудовище.

Я понадеялся на то, что мозгов у василиска не больше, а нюх не лучше, чем у петуха, и не прогадал. Он не заметил меня, вонзив мерзлый взгляд красных глазок в колышащееся тело приманки, а мне была прекрасно видна его тонкая шея. Хотя нечисть оказалась довольно приличного размера, меч, брошенный мной, легко отрубил ей голову. Тело василиска забилось по камню пещеры, а я, выкрикивая подобающие заклятия, пронзил его семью дротиками.

С ним было кончено, и я спрыгнул вниз. Под правой ногой что-то противно хрустнуло. Я захотел посмотреть, на что наступил, но не смог. Нога будто приросла к пещерному полу. Ее охватило странное oцeпенение, которое медленно передвигалось от ступни вверх. Посмотрев вниз, я увидал мою прекрасную сильную ногу, превращающуюся в камень, и с животным ужасом понял, что наступил на голову василиска.

Наблюдая, как живая плоть позорно отступает под натиском холодного камня я выкрикивал заветные слова, которые чародею Шестой Ступени посвящения можно было произнести лишь раз в жизни. Камень прекратил пожирать ногу, немного но доползя до колена. Совершенно обессиленный, я осел вниз, дотянулся до окровавленного меча и призадумался, звонко похлопывая им по каменной голени.

«Если отрубить каменюку, — философски размышлял я, — то на отращивание новой ноги потребуется около недели, а до тех пор придется побыть культяпистым инвалидом. Если оставить, то у меня будет отличный, хотя и тяжелый протез. Его, впрочем, можно облегчить, превратив в титановый.» Рассудив таким образом, что лучше оставить подарочек василиска, я подсунул меч под стопу и, действуя им как рычагом, отделил каменную ногу от пола. Соскоблил с нее окаменевшие остатки головы чудища, после чего без особого труда сделал протез титановым. Прежде чем продолжить путь, я благодарно взглянул на свое мармеладоподобное творение: оно стало монолитным. До этого момента я ни разу не видел окаменевшего пламени.

Я зажег второй факел и, грохоча титановым протезом, пошел в ту сторону, откуда приполз вонючий василиск. Приспособился заклинаниями собирать слизь в кучи, поэтому шел по сухому. Идти пришлось недолго. Туннель, как я увидел после очередного поворота, упирался в массивную железную дверь, обвитую паутиной цапей и запертую на огромный амбарный задок. На железных шестках, вбитых по ее сторонам, мирно дремала парочка горгон. Сделав упор на хвост, я с силой метнул два дротика, и их сон стал вечным. Только тогда я заметил прекрасный персидский ковер, протянувшийся от моих ног до двери. Хотя он и был изгажен пометом горгон, впечатление буйством красок после унылой серости пещеры производил неизгладимое. Ковер утопил в глубоком ворсе грохот металлической ноги и, не отпустив ни звука, принял мое тело. Там я и заснул, и снилась мне родная Пенза, книжный рынок и Джим Боливар ди Гриз, о приключениях которого мне так и не удалось прочитать.

Продолжение следует…

© Евгений Чепкасов, 1996, Пенза


Состояние Защиты DMCA.com

Читать бесплатно

^ Вверх