Бар Чеширски. История одного кота. Ч. 2. Гл 5

Уличная грязь

Спустившись вниз, Бар остановился и пропустил вперед рваную газету, перелетавшую на другой перрон. Графити, грязные бомжи, пустые бутылки… Он никогда не любил подземку. Встав на край платформы, Бар посмотрел на забрызганную грязью рекламу. Ребята-имиджмейкеры сильно постарались в ходе своей антитабачной компании и додумались вставить курящей самке собаки губы щенка, которыми она и держала сигарету. Бар хмыкнул и открыл пачку. Увы, сигарет у него уже не осталось.

Яркие огни поезда, ветер, толкаемый составом. Всё это снова напомнило её – Жанни, его жену, которая и пыталась приучить его к подземке. Тоненькая, черная, изящная. Несколько лет назад она также бросила жетоны, схватила его за лапу и потащила на станцию. Её улыбка, казалось, могла осчастливить кого угодно, даже такого хмурого кота, как он.

— Надо экономить, как-никак, мы не самые богатые звери, к тому же, ты коп, ещё и честный. Пошли, я приучу тебя кататься на метро, – говорила она, затягивая его внутрь.

— У меня есть машина, она быстрее, – пытался сопротивляться он.

— Не по пробкам, не пробкам, Чешир, – сказал она, теребя его за волосатые щеки – ну что ты такой кислый? Ты ведь раскрыл такое дело. Ты настоящий сыщик, всем им утёр нос. Тебя к награде приставят?

— Возможно, мне тут даже капитана пророчили. Мол, с таким делом подняться – раз плюнуть. Да уж, никто не ждал, что в коллекторах такая рыбка попадётся. Плюс у меня старик-журналист на хвосте сидел. Надоел до ужаса, лишь палки в колеса вставлял, никакого толка.

— Ой, ну ладно. Видела я его, такой милый старикан, такой обаятельный, – сказала она, подойдя к светящейся рекламе и, подняв лапку, дав хвосту окрутить её. Бара это всегда восхищало, его хвост никогда не мог похвастать такой послушностью.

— Как ты это делаешь? – спросил он, подходя ближе.

— Что?

— Ой, не притворяйся, я знаю, ты поняла меня.

— Ты о хвостике?

— Да, я о хвостике.

— Не знаю, просто хвост самочки всегда изящнее хвоста самца, вот посмотри на свой. Он большой и грубый, а мой изящный и тонкий, – она улыбнулась и, подойдя к нему вплотную, поцеловала, обвив хвостом его хвост. – Ты меня любишь?

— Больше всего на свете! – Бар склонил голову и потёрся носом. Стены подземки на миг растаяли и казалось, он в некой пустоте, где существует лишь её нежный запах, её шерсть, её глаза, немного щурившиеся от яркого света.

— Кажется, кто-то сейчас начнет фырчать… – тихо сказала она.

— Эй, я никогда не фырчу.

— Фырчишь.

— Не фырчу, я коп, а копы не фырчат, – он снова улыбнулся и прижал её к себе.

Тем временем подошёл поезд, и открылись двери. Жанни потащила его внутрь. Грязные, немытые сиденья, залепленные рекламой стены, треснутые стекла. Только она могла придать этому разбитому корыту вид желаемого места.

— Господи, ну что ты такой недовольный, как будто шляться по переулкам лучше.

— Я просто не люблю ездить под землей.

— Ути-ути, какой ты неженка. Детектив-неженка, детектив-неженка, – начала она гримасничать и игриво махать лапами, имитируя атаку когтями.

— Брось, мы же взрослые животные. Что за игры.

— Да ты просто слабак, все, что ты можешь – это болтать. У тебя и пистолет-то, чтобы ты мог хоть как-то с бандитом справиться. Хо, хо, хо, вот он – смелый чеширский кот.

— Я – Чеширски. А не чеширский.

— Не поняла, Чеширский, ты – Чеширский? – передразнила она, отходя.

— Ну, держись, – Бар ринулся к ней и попытался схватить.

Но Жанни была крайне ловкой кошкой и умела избегать больших котов. Раз, два и вот она уже позади него, игриво пятится назад. Её короткое пальто, красивые ноги, хитрый взгляд, казалось, это был сам дьявол. Но, нет, он точно знал, что она ангел.

— Что такое, ты промахнулся?

— Это я просто поддался! – сказал Бар и тут же, резко сократив дистанцию, снова обнял её.

Она не стала сопротивляться и положила мордочку ему на плечо. Он наклонил голову и потёрся о её пушистую щечку, тихо зафырчав. Жанни закрыла глаза и засопела. Бар обнял ее ещё крепче. Ему казалось, что вся эта работа, всё эти мечты быть копом, были лишь предлогом для того, чтобы найти её, ту самую, ради которой он вообще появился на этот свет.

— Эй, вы двое, – раздался хриплый неприятный голос.

Бар повернул голову и увидел троих собак, проходящих из вагона в вагон. Ему не потребовалось много времени, чтобы понять, что происходит. Медленно развернувшись и прикрыв Жанни спиной, он встал в проёме вагона.

— Чем могу помочь?

— Деньгами, кошара, чем ещё, давай, что там есть, – нагло сказал худой далматинец с красными глазами и припухшей губой. Бар медленно вытащил бумажник и кинул его на пол.

— Красава, – далматинец поднял бумажник и убрал в карман. – А теперь часы.

— Да что ты с ним играешься, иди сюда, – рявкнул второй, огненной-рыжий питбуль, отталкивая товарища и продвигаясь к Бару. – Сейчас и суку его отдерем. Чё, парни, кто кошатину любит?

Бар молча вытащил револьвер и приставил к его лбу питбуля. Тот замер. Стоявший позади далматинец попятился, натолкнувшись на третьего.

— Тише, тише, брат, – выставил лапы питбуль. – Всё же можно решить, так ведь, Сэм?

— Конечно, Донни, – ласково ответил далматинец, не сводя взгляда с револьвера.

— Сегодня вы можете выжить, – прошипел Бар и вытащил значок. – Но только сегодня.

— Как скажешь, коп, как скажешь, – сказал далматинец и, аккуратно вытащив бумажник, кинул его в Бара. Чеширски отвлекся, и питбуль тут же подсел под лапу и сбил его. Далматинец набросился сверху, но Бар задними лапами отшвырнул его прочь.

— Ах ты, ублюдок, – выдохнул далматинец и, вытащив пистолет, тут же расстрелял всю обойму.

Предчувствуя атаку, Бар повернул питбуля и поймал им несколько пуль. Затем оттолкнул повалившуюся собаку и прострелил далматинцу плечо. Пёс взвыл и выронил пистолет. Бар направил револьвер на третьего бандита.

— Эй, я не с ними, дружище, эй, не стреляй, – залепетал белый облезший пудель. – Не стреляй, я просто с ними шел, прошу, не надо.

— Пошёл вон, – буркнул Бар, подымаясь. – Сегодня у тебя явно счастливый день.

Он подошёл к пятнистому далматинцу и лапой отшвырнул пистолет. Далматинец злобно оскалился и что-то пробубнил, держась за окровавленное плечо. Бар осмотрел рану. Не смертельная, сквозная. Никто от таких не умирал. Затем он повернулся к Жанни и среди протертых сидений с потрескавшейся краской увидел её, кошку с пробитой головой, прислонившуюся к металлической грязной двери. Качаясь, ещё не понимая, не веря, Бар подошёл к ней и присел рядом.

Она не дышала. Не было абсолютно ничего, что могло бы выдать в ней жизнь. Он потрогал её окровавленный лоб. Он был ещё теплый. Такой же, как и несколько минут назад, когда он всё ещё обнимал её. Только сейчас была ещё и кровь, стекавшая с его пальцев. Он мягко закрыл ей глаза. А затем почувствовал, что плачет. Как и тогда, когда убили его мать. Когда с утра он тёрся о неё, пытаясь ее разбудить. Бар обхватил свою морду, он пытался сдержать слезы, он старался быть сильным, как и обещал своей мёртвой матери. Но ничего не получалось, они всё равно текли.

— Эй ты, кошатина, чё приуныл? – раздался голос собаки.

Бар встал, повернулся и отбросил револьвер в сторону. Увидев его взгляд, пёс начал пятиться, оставляя кровавый след.

— Эй, ты чего, успокойся, брат, успокойся, я сдаюсь. Просто арестуй меня, ты же коп, ты должен арестовать меня. Ты же полицейский, я сдаюсь, брат, тише, все нормально. Не убивай. Умоляю, не надо, я случайно, брат.

Но Бар ничего слышал. Всё, что он потом помнил, это как вытекали глаза, как кровь заливала зубастую пасть, как конвульсивно дергалось остывающее тело, на которое он смотрел, сидя возле Жанни и прижимая её окровавленную морду.

Окна, окна, летящие огни города, затем странная тишина и покой. Бар вдруг понял, что его трясут за плечо. Он поднял глаза и посмотрел на машиниста. Это был старый бобр, видно, уже не первый год отслуживший в метро.

— Приехали, дружище, конечная, – сказал он, вглядываясь в его морду.

— Да, конечная, – согласился Бар, осматривая вагон. Кроме их двоих там никого не было. Он поднялся и, кивком поблагодарив машиниста, вышел из вагона.

— Эй, постой, а мы не встречались раньше? – вдруг спросил бобр, подходя поближе. – Что-то лицо у тебя знакомое.

Бар остановился и посмотрел на старика. В его голове всё ещё мелькали остатки их давней встречи, но Бар решил не будоражить ему память. Всё что было, и карьера, и убийство безоружного, и желание стать самым молодым капитаном… Всё осталось в том вагоне, равно, как и беременная жена.

— Только, если в прошлой жизни, – похлопал он старика по плечу и пошёл прочь. Снова становясь детективом, жаждущим лишь одного – убирать грязь с улиц, убирать всеми возможными способами, не останавливаясь и не уставая. Чтобы как можно меньше оставалось тех зверей, которые могли бы лишить кошку жизни.

© Даниил Дарс


Читать бесплатно

^ Вверх