Бар Чеширски. История одного кота. Ч. 2. Гл 7

Забитое животное

Выслушав Бара, Толстопуз задумчиво посмотрел на свои маленькие пухленькие лапки. Он сильно сдал за последнее время, и это читалось не только в тяжелом пристальном взгляде, но и в усталых движениях, и в мимике. Видно, потеря Сильвестра не прошла для него даром.

— Значит, ты решил, что мне нужна твоя помощь, детектив?

— А разве это не так?

— Это всего лишь война. И этот город уже ставил передо мной подобные задачи.

— У тебя наполовину сократились бригады. Точнее, у тебя осталась только треть твоих подчинённых.

— Смерть – это лишь часть жизни, – философски заметил Толстопуз и, облизнувшись, вытащил из-под стола сигару. Затем срезал кончик и поджег край, сделав глубокий вдох, приправив вкус табака молоком из графина.

— Сильвестр тоже так думал?

Глаза Толстопуза на мгновение сверкнули, но затем также быстро погасли. Он медленно поднялся из-за стола и подошёл к окну. Бару сразу вспомнилась их первая встреча, когда этот толстый кот впервые предлагал ему сотрудничество ради победы над собаками. Тогда Арчи пришлось приложить немало усилий, чтобы убедить его пойти на соглашение.

— Скажи, Бар, как ты думаешь, почему у меня возник конфликт с Мучи Альфонски? – спросил он, не поворачивая головы.

— Хотели поделить доходы с наркоты. Я слышал, у него есть новый вид наркотиков.

— А ты времени даром не терял. Но ты прав лишь в одном – Мучи действительно разработал новый вид наркотиков. Но только вот доходы делить никто не собирался, детектив. Дело в том, что я всегда был против торговли наркотиками в этом городе. Знаешь ли, даже у нас есть свои принципы. Поэтому, как только я узнал об этом, то приложил все силы, чтобы помешать ему.

— А убийство котят – это часть вашей борьбы?

— А почему нет? Бар, я знаю твою историю и мне жаль, что так всё случилось. Но, видишь ли, эти котята не могли жить нормальной жизнью. Они лишь часть побочного эффекта. Не знаю, как, но этот наркотик влиял на репродуктивную функцию зверей. Так, что кошки могли рожать от собак, а собаки – от кошек и так далее. То, что эти котята получились более или менее нормальными, без мутаций – это большая удача. Ты просто не видел остальных животных.

— А что, были ещё?

— Да. Мучи проводил много экспериментов, но я видел лишь фотографии. Потом моего агента убрали обезьяны и прислали мне его по частям. Хвост пришёл последним.

— Я так понимаю, обратиться к нам – не судьба?

— Я не верю полиции, Бар. Ты сам прекрасно знаешь, что вы почти все прикормлены.

— Хорошо, пусть так. Но зачем тогда тебе мириться с Харчи? Если это принципиальный вопрос, почему ты пошёл с ним на перемирие?

Толстопуз улыбнулся еле заметной улыбкой и подошёл к шкафу, из которого вытащил небольшую шкатулку с ожерельем. Глаза его помутнели, Бару даже показалось, что он ушёл в забытье.

— Это ожерелье моей дочери. И теперь это всё, что у меня от неё осталось. Именно его мне принесла обезьяна, когда решила закрыть вопрос с моим вмешательством. Понимаешь, я совершил ошибку, полагая, что двоих котов хватит для её охраны, но, увы, они даже их трупы забрали, не оставив ничего, кроме сломанной мебели и крови. Это была цена, которую я мог бы заплатить за свои принципы. Но я решил, что она слишком высока. И мы договорились, что войны не будет. Но было одно условие ‒ обезьяне нужен был месяц для первого транзита этого наркотика. И поэтому он оставил её у себя как заложницу.

— И?

— Что и? Затем ты и сам знаешь. Это чёртова обезьяна убила Сильвестра и развязала войну, воспользовавшись тем, что я пошёл на мировую. Видно, Харчи с самого начала был нужен именно он, так как, лишив меня Сильвестра, он получал преимущество. Ты же помнишь, что именно Сильвестр руководил моими пехотинцами, когда я воевал с собаками. Он был превосходным стратегом.

— И потом он убил вашу дочь.

— Да. Прислал мне это ожерелье, – тихо сказал Толстопуз.

Бар посмотрел на ожерелье – оно было очень красивым и дорогим. Хотя Толстопуз никогда не славился щедростью и был, наверное, единственным мафиози, который содержал ломбарды. И всё же, ради дочери он не жалел ничего. Бар почувствовал, как к горлу подходит ком шерсти. Но сейчас было главное склонить его на свою сторону, во что бы то ни стало. Иначе Харчи не достать.

— Мне нужна твоя помощь. Ты же здравомыслящий кот, ты же понимаешь, что только объединив усилия с нами, ты сможешь противостоять картелю.

— Ты склоняешь меня к мести?

— Хотя бы так.

— Забавно, обычно я использовал это слово, чтобы заставить своих партнёров склониться на мою сторону правды, – Толстопуз положил ожерелье в шкатулку и убрал её в шкаф. – И что более странно, это мне предлагает один из самых принципиальных детективов нашего города. Неужели ты мог так измениться, детектив?

— Ты же пошёл против своих принципов. Почему я не могу?

— Да, это разумно, – Толстопуз сел обратно за стол. – Можешь передать агентам, что я согласен. Но у меня одно условие. Не будет никаких арестов. Я сам решу судьбу этого животного. За это я могу предоставить все необходимые улики против Мучи Альфонски. Материалов хватит, чтобы засадить его пожизненно. А теперь иди, я не хочу тебя больше видеть. Андерсон проводит тебя до двери, а также передаст тебе место и время нашей встречи с Харчи. И если все пройдет успешно, он передаст тебе все улики.

— Хорошо.

— И ещё, Бар. Это наше последнее сотрудничество. Ведь в смерти моей дочери виноват и ты.

Бар замер и машинально потянулся к револьверу, который так благоразумно у него изъяли при входе в дом. Толстопуз заметил это движение и усмехнулся.

— Успокойся, я не буду тебя убивать. Ты ведь просто выполнял свой долг и расследовал дело. Ты лишь косвенно виноват в её смерти, в то время как главный виновник – этот примат, решивший, что может делать всё, что угодно в моем городе. Эх, я даже сейчас не понимаю, как мог в нём так ошибиться. Мне казалось, он крайне разумный зверь. Но затем это убийство Сильвио, как же я мог так просчитаться…

— Мне нужно точно знать время, когда ждать твоего кота, Арчи.

— Поверь мне, это меньшее, о чём ты должен переживать сейчас, Чеширски, – сказал Толстопуз, кивнув неизвестно откуда появившемуся невысокому чёрному коту. – Андерсен, видишь этого детектива? Контакт только с ним.

Черный кот кивнул и пошёл открывать двери.

— И последнее, Бар. Когда уводили Сьюзен, на улице было две полицейских собаки из вашего отдела. Я, правда, поздно узнал об этом, чтобы успеть предпринять какие-то меры, увы, сейчас навалилось столько забот, что крайне сложно найти нужные языки. Ну так вот, я работаю с тобой лишь по той причине, что я точно уверен, если бы на той улице стоял ты, то эта тварь не смогла бы так легко посадить её к себе в машину.

Бар почувствовал, как ком шерсти снова медленно подступал к горлу. Как хорошо, что ответной реплики от него никто не ждал, и он мог спокойно промолчать. Поэтому он кивнул и вышел. Хорошо еще, что таксофон искать не надо. Он был тут, недалеко.

Передав агентам результаты своей беседы, Бар сел в машину и включил печку. Ему очень хотелось согреться, ведь морозная ночь, и так не балующая этот город, разбавила его ещё и метелью. Включив рацию и поежившись, он подул на лапы. Замерший таксофон, словно пиявка, высосал всю сбережённую им теплоту, заставив провозиться с ним не меньше десяти минут.

Домой ехать не хотелось, и Бар откинул сидение. Ему уже доводилось спать в машине, и порой он высыпался в ней лучше, чем в кровати. Но это пришло только с годами длительных ночей, проведенных в засаде. Новичкам бессмысленно пытаться повторить этот подвиг – всё равно наутро будут красные глаза и прескверное настроение. Примостившись, Бар закрыл глаза. Сон, это ведь лучшая награда для полицейского.

— Убийство на седьмой улице, дом десять, произошло убийство, – вспыхнул приемник, заговорив мягким голосом диспетчера. – Повторяю, убийство, кто рядом?

Бар открыл глаза.

— Прием, убита кошка, Мериан Синклер. Есть свободные экипажи? – продолжал спрашивать приёмник.

— Да, – сорвав микрофон, ответил Чеширски. – Есть, это Чеширски. Я еду на место.

— Я думала, вы всё, детектив.

— Я тоже так думал, – бросил он, вешая микрофон.

© Даниил Дарс


Читать бесплатно

^ Вверх