Часть третья. Глава 7

Старый дом
Увидев, что машина Джереми ещё на месте, Бар кожей почувствовал гнев старого барсука, так как тот ненавидел долгие ожидания, справедливо полагая, что ждать могут лишь влюбленные, да дураки. А ни первым, ни уж тем более вторым он себя не считал.
— Ты там что, лично с генеральным директором общался? – сразу же перешёл в атаку Джереми.
— Можно и так сказать. Просто возникли некоторые проблемы. Пришлось немного задержаться.
— Задержаться из-за проблем в банке? Эх, Чеширски, какой же ты всё-таки зверь своеобразный. Это же просто банк, а не преступный синдикат, этим ребятам платят за то, чтобы бы ты хранил у них деньги, а они облизывали тебя за это и помогали как можно быстрее решить всё твои проблемы. Как можно этого не понимать?
— Держи, – устало сказал Чеширски и протянул ему пакет с деньгами.
— Здесь всё?
— Нет, немного себе прикарманил, ты как сам думаешь? Конечно, всё.
— Ну, хорошо, потому что мне понадобятся все деньги.
— Ты что, хочешь сразу все деньги отдать? Ты решил военный катер купить и морем туда добраться?
— На катер тут не хватит. Разве что на пулемет и небольшой моторчик, — улыбнулся старик, заводя машину, которая снова пыталась от него отбрыкаться. – Да что ж такое, ну что опять тебе не нравится.
— Даже железка тебя не любит, вредный старик.
— С каких пор ты полюбил ходить пешком?
— Всё, всё, я пошутил. Отвези меня домой, добрый дедушка.
— Отвезу, только потише себя веди. О, отлично, видишь, у меня все работает, даже эта старая колымага.
— Изумительно, – Бар отвернулся к стеклу. Всё меньше и меньше мостов сдерживало его с этим мрачным городом. Впрочем, может, и не с городом вовсе? А с радужным и светлым будущим, прозрачно намекавшим, что дожить до счастливой пенсии ему уже не суждено. Во-первых, потому что он всю её снял, а во-вторых, потому что он собирается сразиться с картелем. Притом, не самым маленьким.
Чувствуя, что все эти раздумья о предстоящем будущем начинают угнетать, Бар постарался очистить голову и стал следить за пробегающим пейзажем. Правда, бегал он с интервалами, так как по дороге машина несколько раз останавливалась, злобно огрызаясь зловонным пыхтением на все попытки её присмирить. Поначалу Чеширски сдерживался от критики, но в итоге, все же, сдался и сделал небольшое замечание, откровенно признав всю неправоту своей терпеливости по отношению к тачке. Из-за чего тут же оказался на улице, за пару километров от дома. Проводив Джереми взглядом, Бар пошёл к дому. Всё же, чем старше зверь, тем больше он неприемлем к справедливой критике.
Темнота. Тишина. Снег. Старый разбитый подъезд и чугунные решетки на окнах. Все привычно мрачное, требующее ремонта и, тем не менее, обладающее приятным знакомым уютом. Чеширски устало облокотился о перила и стал медленно подниматься на свой этаж. Наверно, за эти несколько дней он состарился лет на десять.
Поднявшись на четвертый этаж, Чеширски уловил приятный цветочный запах. Он посмотрел по сторонам. В этом доме давно не было подобных вещей, лишь запах алкоголя, сигарет и старого потрескавшегося дерева, кое-как удерживавшегося в оконных рамах. Он поднялся ещё на этаж, запах усилился. Чеширски почувствовал, как прошлое снова ползет из разных углов, наваливаясь на него своей темной тягучей массой. Ведь именно так он узнавал о Жанни, когда она хотела устроить ему сюрприз, приходя пораньше домой.
Добравшись до своего этажа, Чеширски посмотрел в сторону двери. Там, рядом с дверью, была она. Всё такая же маленькая и беззащитная, согнувшаяся в темном силуэте. Бар покачал головой, но видение не исчезло. Жанни, маленькая, слабая, точно такая же, как и двадцать лет назад, сидела возле его двери, пытаясь обрести покой. Он медленно подошёл к ней, не в силах сдержать странную улыбку.
А ведь Жанни никогда не любила этот дом. Приходила, ругалась, обнимала и снова ругалась и, тем не менее, оставалась с ним. Тогда казалось, что дом разлучал их, вставая между двумя счастливыми кошачьими сердцами. Но зато теперь это было единственное место, где всё ещё хранилась память о ней. Может, поэтому он так ничего и не поменял. Ни кровать, ни мебель, ни даже старую износившуюся кофеварку, трескучую как пламя в аду.
— Чеширски, это вы? – неожиданно прорезал тишину женский голос.
Бар остановился. Сара. Заспанная, слабая, ожидающая. Прошлое сразу же разлетелось по углам, словно старый бабушкин сервиз. Растерянно он протянул ей лапу. Благодарно улыбнувшись, Сара поднялась, очаровывая его новой порцией своего цветочного аромата.
— Сара, что ты здесь делаешь?
— Вас ждала, детектив, – тихо сказал она, протирая лапкой глаза.
— Но зачем?
— А ты как думаешь?
— Не знаю.
— А ты подумай ещё.
— Соскучилась? – попытался улыбнуться Бар, но всё, что получилось – это какая-то сморщенная гримаса.
— Да. Можно и так сказать… – мягко ответила она.
— Сара, я…
— Шшшш… – сказал она, приложив к его губам палец. – Не надо, не говори ничего.
Поцелуй был долгим, нежным. Чеширски мягко вставил ключ и толкнул двери. Из комнаты сразу же повеяло старой холостяцкой жизнью, всегда с огромной неохотой впускающей что-то новое.
Бар уложил её на кровать и время, казалось бы, замерло, а то и вовсе перестало существовать, позволяя ощущать себя вне пространства, вне страхов и переживаний. Всё заботы ушли, растворились в общей темноте комнаты, уступив место мыслям о сущем, прекрасном и величественном, немедленно поднявшем его на заоблачную высоту. Чувствуя тепло её головы на груди, Бар посмотрел в окно. Там снова шел белый снег.
— Ты уезжаешь? – наконец спросила она, теребя шерсть на его груди.
— Да.
— И на сколько?
— Не знаю.
— Это опасно?
— Как и всё, что я делаю.
Сара подняла голову и посмотрела на его одежду, затем снова опустилась на его грудь, подставив кулачок себе под подбородок.
— А где твой револьвер?
Чеширски улыбнулся и потеребил её за щеку.
— А ты внимательна.
— Ну да. Ну, так где он?
— Его нет.
— Как нет, ты же полицейский?!
— Уже нет. Я уволился.
— Ты ушел из полиции?
— Да.
— И что ты будешь делать?
— Немного попутешествую.
— А куда?
— Скорее всего, поеду к мексиканской границе. Давно хотел поесть настоящий местный буррито.
— Мне кажется, это не самое лучшее место для отдыха.
— Главное, что мне нравится.
— Может и мне понравится? – вкрадчиво спросил Сара.
— Не уверен.
— Эй, я не настолько избалованная, чтобы испугаться жары и местного невкусного буррито.
— Я не говорил, что он невкусный.
— Я знаю, это я так сказала.
— Сара, мы едем чисто мужской компанией. Ты будешь там не к месту.
— Наверно, ваша чисто мужская компания едет не только буррито поесть, так?
— В основном, из-за него.
— А, может, ты хочешь найти эту обезьяну?
— Ты о ком?
— Не делай из меня дурочку. Ты хочешь найти эту обезьяну, которая ещё тогда чуть не убила нас. Ты, наверное, потому и уволился, так как твоя работа тебе мешала. У вас ведь всегда с отпусками туго.
— Возможно, и так.
— Зачем тебе это? Давай лучше уедем, я хочу быть с тобой! Теперь, когда тебя ничего не держит в этом мрачном городе, давай уедем, зачем тебе эта глупая месть?
Бар улыбнулся. Эти слова про глупую месть были так забавны. Это как войну назвать войнушкой, игрой для больших мальчиков. Впрочем, в этом все самки похожи, они всегда не считаются с такими вещами. Пытаясь построить свое собственное счастье даже во время войны. Одно слово – самки.
— Когда я вернусь, мы продолжим этот разговор.
— А когда ты вернёшься? – спросила Сара и поднялась с кровати. В бледном свете луны она была ещё более обворожительна.
— Пока не знаю.
— А если ты не вернёшься? А если тебя там убьют, это же не мелкий бандит. Я видела, на что он способен. Да и зверей у него больше, чем у тебя.
— Возможно.
— Да что ты заладил одно и то же, ты что, герой-мститель? Зачем тебе это? Что изменится, если он умрёт? Ты избавишь мир от мафии?
— От одного мафиози точно избавлю.
— Дурак, я люблю тебя. Пойми, ты дорог мне, и я не хочу тебя терять. Давай исчезнем. Навсегда. Забудем всё, как страшный сон. Я знаю, тебя никто здесь не держит. Уедем, прошу тебя.
— Я же сказал – когда я приеду, мы ещё раз всё обсудим.
Она смотрела прямо ему в глаза. Настороженно, внимательно. Словно пытаясь высмотреть что-то, что-то скрытое под толстыми слоями старой пыли. Но даже с такого близкого расстояния рассмотреть, что у него внутри, было очень сложно. Наконец, она отстранилась и стала одеваться. Снова открывая свою красивую спину для лунного света.
— Ты не вернёшься. Я знаю. Если ты уедешь, то ты не вернёшься.
— Ну, с чего такие глупости.
— Я видела сон, плохой сон. Тебе не надо ехать туда. Останься, я умоляю тебя, давай сбежим, я прошу. Ты же привязан ко мне. Я чувствую это.
— Я вернусь.
— Дурак.
Бар молча наблюдал, как она то одевалась, то разворачивалась к нему, протягивая свой молящий взгляд, словно лапы котенка. Он знал, что надо выждать паузу. Иначе никак не победить эту женскую склонность к драматизму. А ещё он понял, что действительно привязался к ней. Особенно сейчас, когда лунная ночь полностью доказала это.
— Прощай, – наконец сказала она, подходя к двери.
— Там темно, Сара, – заметил он.
— Темно у тебя в голове, Чеширски, и ещё, возможно, в душе. А там – ночь, – бросила кошка и вышла из квартиры.

© Даниил Дарс


Читать бесплатно

^ Вверх