Архив рубрики: © Анчутка

© Анчутка

Сказка о свирепом чудище

Сказка о свирепом чудище

На краю деревни, у самой границы с лесом, стояла покосившаяся избушка. Крыша у нее в нескольких местах прохудилась, полы скрипели, сруб потемнел и обветшал. Избушке было лет сто, а может, и все двести. Никто из ныне живущих поселян Светлоборья не помнил, когда ее возвели. Об этом не знали и ее обитатели — пожилая супружеская пара. Поговаривали, что в незапамятные времена в этой избе обитала настоящая ведьма — а, впрочем, чего только люди не болтают! Во всяком случае, уже много лет загадочная недвижимость ничем людям не досаждала, и только вызывала молчаливое изумление своей жизнестойкостью и нежеланием окончательно разваливаться на куски.
Этим теплым весенним днем труба избы курилась легким дымком. На шаткое крылечко выглянул седобородый мужичок и добродушно прищурился на солнышко. Жена мужичка хлопотала по хозяйству. Супруги жили небогато, но довольствовались малым и в деревеньке слыли четой благонадежной.
Перед избой пробивалась невысокая травка, деревья Тридесятого леса зеленели молодой листвой. Мирно щебетали птицы. Мужичок прикинул, что пора бы договориться с соседом о поездке в город, прикупить необходимое — запасы по весеннему времени почти иссякли, потом заглянул в поленницу, поцокал языком — дрова тоже были на исходе, и неспешно направился за топором. Чем-чем, а дровами близлежащий лес их всегда обеспечивал сверх меры.
Он как раз подходил к избушке, когда оттуда послышался дикий крик жены. Мужичок побледнел, сжал покрепче топор и ринулся внутрь.

***

Яга, не торопясь, совершала утренний моцион. Даже в хорошую погоду бабка не прочь была пройтись. Маршруты вокруг избы старухе давно наскучили, и в этот раз она взяла волшебный клубочек, бросила перед собой, переместилась по мерцающий серебристо-серой тропинке поближе к лесной опушке и уже оттуда пошла обыкновенным способом, рассчитывая полюбоваться весенним лесом.
Уже через четверть часа Яга вынуждена была признать, что идея себя не оправдала. Местность вокруг ее избушки была испещрена тропинками, по которым можно было ходить со всем возможным удобством. Сейчас же густой подлесок и непролазный бурелом существенно затрудняли беззаботную прогулку. Сложно восхищаться красотами природы, когда все внимание приковано к тому, чтоб не сломать себе шею.
Всклокоченная и распаренная бабка пробралась сквозь очередной куст и устало опустилась на пенек. У нее возникла малодушная мысль воспользоваться клубком еще раз и вернуться домой, но в следующий момент из кустов послышался треск, и к ногам Яги выкатился перепуганный заяц.
Зверек не шарахнулся от растрепанной и мрачной фигуры, а, напротив, запрыгнул бабке на колени и прижался к ней всем телом. Не ожидавшая такой прыти Яга вздрогнула от неожиданности, а потом осторожно погладила животное по ушам. Заяц повернул к старухе мордочку и что-то взволнованно застрекотал. Внимательно выслушав, Яга нахмурилась, решительно швырнула оземь клубок и, не выпуская ушастого из рук, устремилась по волшебной тропинке.
Добравшись до опушки леса, Яга была вынуждена перейти на шаг. Заяц трепетал у нее на руках, категорически отказываясь спускаться.
Бабка внимательно осмотрела местность. Сквозь редеющие деревья виднелись избы Светлоборья. Судя по шуму, в деревне царил переполох, слышались чьи-то испуганные возгласы и причитания, однако к лесу поселяне приближаться не рискнули. Под ногами у себя старуха заметила странные следы, ведущие в чащу. Яга перехватила зайца поудобнее и углубилась в лес.
Лиственная часть леса здесь сменялась хвойной, благодаря чему заметно стемнело. Птицы примолкли, стояла настороженная тишина. Было неуютно. Яга перебралась через корягу и замерла. Кусты впереди были смяты, словно сквозь них кто-то ломился. Судя по следам, непрошеный гость был размером с медведя. Бабка поежилась, задумалась, а не вернуться ли к своей избе — искать неведомое чудище со ступы было бы безопасней, потом прислушалась и осторожно двинулась дальше.
Огибая елки, напарники шли по следу. Яга чуть пригнулась, стараясь не просмотреть ничего в хвойном сумраке. Заяц испуганно стриг ушами. У развесистого куста терновника старуха внезапно остановилась, пробормотала что-то себе под нос и сняла с ветки клок шерсти. Осмотрев трофей, Яга озадаченно выпрямилась. Шерсть была волчья. Двоедушник?..
Прямо по курсу послышался шум. Яга сбросила на землю перетрусившего зайца и ринулась вперед — чуткое ухо ведьмы расслышало тоненький детский голосок…
Хищно оскаленная, сверкающая глазами, готовая к схватке бабка выкатилась на лесную прогалину. На нее испуганно уставились две пары глаз. Яга оторопело заморгала. Поняв, что опасности старуха не представляет, обладатель детского голоска продолжил рассказ:
— … а она на меня — с ножом! Я через окно и в лес. Зверья тут у вас, не смотри, что деревня рядом… Даже на медведя наткнулся, не говоря уже о волках и прочих зайцах… Еле ноги унес…
Его хитромордая рыжая собеседница с пониманием щурилась, завивала пушистый хвост и чутко поводила носом — на поляне аппетитно пахло свежеиспеченным тестом.
Отмерев, Яга сделала несколько шагов и подняла колобок. Прокатившись версты две по лесному бурелому, он остался цел и даже почти не испачкан. Обладая всеми неотъемлемыми признаками хорошей выпечки — золотистый, ароматный, с румяными боками, колобок имел ко всему прочему пару глаз-изюминок, курносый нос и говорливый рот, который тут же настороженно вопросил:
— Бабка, бабка, а ты меня не съешь?
— Может, и не съем, — почувствовавшая от облегчения слабость в ногах, ответила Яга. — Ну рассказывай, откуда ты такой взялся…
Пару часов спустя к избе на окраине подошла укутанная в шаль старуха. Из-под платка воинственно торчал крючковатый нос. Невзирая на свой явно неюный возраст, особа эта без какой-либо натуги тащила увесистый мешок. На решительный стук робко выглянули обитатели избы — взволнованный мужичок и его заплаканная жена.
— Ведьма я, — без предисловий заявила гостья. — Снимаю порчу, сглаз, навожу приворот, избавлю от соперницы… Очищаю астральный план помещений!
Увидев, что намек не понят, Яга пошла напролом:
— Прослышала намедни, что в этой избе проживала моя, так сказать, коллега по цеху. И явилась, дабы забрать оставленные ею зелья и артефакты — безопасности вашей ради…
Супруги согласно закивали, и перебивая друг друга, рассказали, что слухи ходили давно, а сегодня все убедились, что точно, ведьма была. А как же тут без чародейства обошлось, ежели самый обычный хлеб вдруг оживает и пускается наутек?
Бабка плюхнула свой мешок на крыльцо и протопала внутрь. Сунув свой выдающийся нос в каждый угол избы, Яга наконец подошла к глубокой древней кадушке, стоявшей у печи. Внутри виднелись остатки муки, не больше горсти, было заметно, что кто-то соскреб все со стенок. Бабка взяла щепотку порошка, поднесла к окошку и присмотрелась. В муке виднелись перламутровые блестящие крупинки. Старуха подумала, крякнув, подхватила кадушку и поволокла к выходу. Обитатели избушки посторонились. Выбравшись наружу, Яга оставила кадушку у крыльца и порядка ради осмотрела еще и двор. Не обнаружив больше ничего подозрительного, она строго попрощалась с супругами, взвалила кадушку на спину и удалилась.
Только после того, как бабка скрылась из глаз, пожилая чета спохватилась, что гостья оставила свой мешок. Некоторое время они не решались его открывать — ведьмино имущество, как показала практика, до добра не доводит. Однако любопытство в конце концов победило, и, развязав горловину, супруги увидели, что мешок наполнен до краев белоснежной, пушистой мукой.

© Анчутка — — — Дневники.Онлайн


Состояние Защиты DMCA.com

Новое хобби Яги

Новое хобби Яги.

Леший пробирался по мокрому и слякотному лесу. Снега было много и мало одновременно — с неба он сыпался редкими несмелыми хлопьями, а под ногами прочно замешался с грязью. С голых дрожащих ветвей падали холодные капли. Весна в этом году дебютировала холодом, сыростью, ветром и мрачно-серым небом.

Наконец Леший выбрался на небольшую полянку. Посередине ее нахохлилась потемневшая от влаги избушка. Почему-то казалось, что здесь она утвердилась совсем недавно, выбрав место посуше и устроившись на нем поудобнее. Окна уютно светились. Леший, предвкушая крепкий горячий чай, постучал.

Обитательница избушки не ответила, но дверь со скрипом приоткрылась. Показавшийся на пороге Баюн брезгливо посмотрел на окружающую слякоть, потряс ушами и снова скрылся в тепле. Леший, отряхнув, как мог, грязь с корней, прошествовал за ним.

Пол в горнице устилали заляпанные куски бересты, на которых кое-где еще можно было рассмотреть название «Тридесятые факты». Местами виднелся даже дорогой пергамент с выкройками заморских модных нарядов. По центру на всем этом высилась груда земли, окруженная небольшими горшочками и чугунками. Яга, близоруко прищурившись, перебирала что-то в руках и бормотала себе под нос: «Тааак, это у нас морковка… а это — капуста…а здесь непонятно что, какие-то аленькие цветочки…».

Леший удивленно осмотрел погром и поздоровался. Яга, не прерываясь, махнула в сторону самовара, завершила свое священнодейство и лишь после этого достала расписные чашки.

— Ну и что это такое? — спросил Леший, наливая в чашку кипяток.

— Это — будущая рассада! — авторитетно заявила Яга.

— В каком смысле? — поперхнулся Леший.

— А что такое? — удивилась бабка. — Люди сажают, а я не могу, что ли?

— Люди на пропитание сажают, а тебе зачем? Ты ж все равно провиантом на рынке закупаешься.

— Много ты понимаешь в людях, — упрекнула собеседника бабка. — И потом, провиант я так и буду покупать. Это все — для удовольствия.

Леший нахмурился.

— Вот не знал, что таскать мешки с землей и копаться в грязи для тебя удовольствие…

— Ну ты даешь, — неприятно поразилась Яга. — Уж от кого от кого, но от тебя я не ожидала! Хочешь сказать, что сам ничего не выращиваешь?

— То — я, — спокойно возразил Леший.

— И чем же это ты так принципиально отличаешься?! — запальчиво спросила старуха.

— Прежде всего, мне не приходится полоть, — пояснил ее собеседник.

Яга ненадолго задумалась.

— Так-то да, — неохотно согласилась она.

— Кроме того, я не заморачиваюсь с рассадой, — продолжил Леший. — С пикировкой, с поливом, с удобрением…

Яга с сомнением покосилась на горшки.

— Но я ж совсем немного посажу. Справлюсь как-нибудь.

— А как ты вообще до этого додумалась? — поинтересовался Леший.

— Скучно, — просто ответила бабка. — Травы, грибы да ягоды собирать я уж привычная, зелья варить тоже, делаю это все на автомате. Пряжу прясть и все прочее тоже с измальства могу… А тут столько нового! Да и на пользу пойдет, я думаю. Вот смотри — морковка зимой снеговикам пригодится, капустой, если уродится, зайцев буду угощать… Цветы вот — красивые, по слухам, а кроме того, из них, как отцветут, получается приправа для выпечки…

— А это что? — указал Леший на неопрятные темные клубни.

— Заморское растение, в Тридесятом царстве почти неизвестное, — ответила Яга. — Говорят, цветет красиво меленькими белыми звездочками, а уж коль повезет, то на него удивительные полосатые жучки прилетают…

Допив чай, Леший задумчиво удалился, оставив Ягу наедине с ее сокровищами. Энтузиазм подруги его искренне восхитил. Тем более — раз уж она собирается зайцев подкармливать… Ушастые были Лешевыми любимцами. И все-таки Лешего грызло смутное подозрение, что энтузиазм в этом деле — еще не все. Тут опыт требуется…

На следующий день к Яге в окошко снова постучали. На этот раз Леший пришел не один. Его спутником оказался невысокий шустрый мужичок, который с порога окинул горницу цепким взором и бодро устремился к горшкам с землей. Рассмотрев имеющиеся семена, мужичок принялся разъяснять бабке, как что сажать, чем удобрять и много ли поливать. Леший с умилением смотрел на огородников-любителей и прихлебывал чай.

Разошлись они только под вечер. К этому времени почти все чугунки были наполнены землей и нашпигованы семенами. Напоследок мужичок протянул Яге замусоленный пакетик, попрощался и бодро зашагал через лес.

Леший посмотрел ему вслед, вздохнул, свистом подозвал зайца и велел сопроводить. Потом развернулся к Яге. Бабка как раз высыпала на ладонь содержимое пакетика — еще несколько семян.

— Завтра их тоже посажу, — сияя, заявила она. — Сказал, что репка. А ты его откуда знаешь?

— Да сколько раз уж он по моему лесу блуждал, — усмехнулся Леший. — Заядлый огородник, вечно ходит, какие-то растения ищет. То грибницу выкопает, то черенок от ежевики отрежет… Недалеко отсюда живет, в Мичурино.

Они еще немного постояли на крыльце, а потом Леший отправился домой.

© Анчутка — — — Дневники.Онлайн


Состояние Защиты DMCA.com

Царевич и Лягушка 24-25

24.

Когда Иван открыл глаза, занимался рассвет. Комната, где он лежал, была погружена в полумрак, но лепестки яблони за окном уже окрасились нежно-розовым. Рядом с царевичем сидел огромный кот, который, увидев, что подопечный очнулся, громко мяукнул.

Тут же комната наполнилась людьми. Первой подбежала Гуша, растрепанная и без кокошника, но невредимая. Девушка обрадованно чмокнула царевича в щеку, но ее тут же потеснила седая невысокая старушка, принявшаяся деловито осматривать раненую ногу.  Изумленный царевич, поколебавшись, признал в старушке давешнюю ведьму. Иван привстал, обнаружил, что боли почти не чувствует, и увидел на конечности чистую повязку. Пахло какими-то травами.

Чуть поодаль усмехался приземистый мужик. Царевич готов был поклясться, что раньше его не встречал, но в желтоватых глазах чудилось что-то знакомое. Из горницы в комнату застенчиво заглядывал худенький мальчишка. Позади маячил кто-то еще.

— Ну что, — заявила Яга, закончив осмотр. — Нога цела, раны затянулись, через пару дней даже шрамов не останется.

— Правда, бабушка? Вот здорово! — воскликнула девушка.

Иван, напротив, даже огорчился — ну вот, такое приключение было, а у него даже шрамов не останется, но вслух сказал совсем другое:

— Это вот и есть твоя… бабушка?

Старуха хмыкнула, мужик заухмылялся пуще прежнего, а сияющая Гуша рассказала, что ее бабушка и воспитатель подоспели как раз вовремя, ичетика и злобную бабу победили, плененных русалок выпустили, Ивана в избушку на ступе принесли и подлечили. Даже речной сом уцелел, хотя и изрядно перепугался. Яга предположила, что ичетик затаился в реке давным-давно, до поры до времени себя никак не проявляя, и мог бы натворить много бед.  Зато теперь на Гнилуше снова тишина и спокойствие, русалки обещали известить Водяного и бдеть.

— А самое главное, что испепелила я эту тварь качественно! Не успел до воды добраться, так что ни ножек, ни рожек не откинул и фиг теперь возродится, — кровожадно заявила Яга.

Иван испуганно покосился на нее, но предпочел промолчать.

В разговор вступил желтоглазый мужчина:

— Пора отправляться, Иван. Рассветает.

В ответ на непонимающий взгляд царевича Серый пояснил:

— Надо вернуться домой, пока тебя царь не хватился.

Царевич тяжело вздохнул. Отправляясь в путь, он понимал, что это путешествие будет недолгим. Если он действительно хочет мир посмотреть, разгневать с первых же шагов батюшку — не лучшая идея. Кроме того, феерическое начало приключений убедило Ивана, что некоторых практических навыков ему пока недостает. Да и теоретических знаний тоже. Например, о том, что нянюшкины сказки про русалок и чудовищ окажутся историями, основанными на реальных событиях, он до вчерашней ночи и понятия не имел. Пожалуй, лучше приобщаться к приключениям постепенно и дозированно — иначе вместо славы первооткрывателя, пополнившего знания о Тридесятом царстве важными сведениями, он заработает известность в качестве причудливым образом погибшего неопознанного трупа.

Оборотень подбодрил Ивана:

— Не кручинься, царевич. Успеешь еще по Тридесятому царству постранствовать. Вот утрясется все с женитьбой твоего батюшки, успокоится царь, отвлечется от сыновей, тогда и добро пожаловать в гости. Есть в нашем лесу удивительные места… А теперь у тебя, кроме прочего, важное дело есть — Гушку ты до дома проводил, тут еще кое-кто на очереди…

Царевич удивленно посмотрел на свою спутницу. Гуша, улыбаясь, показала глазами на мальчугана, топчущегося у двери.

— Не ты один рискнул по ночной Гнилуше прокатиться, — пояснил Серый.  — Ну что, — рыкнул он на мальчишку,  — будешь еще такой ерундой заниматься?

Святозар скромно потупился. Ясно было — будет.

— До реки мы с Гушкой вас проводим, — продолжил оборотень.  — Ну, бабка, давай нам клубочек на дорожку, и пора прощаться.

Яга извлекла из фартука клубок, отливающий серебристым цветом, и протянула девушке. Потом подошла к царевичу, умиленно на него посмотрела, проинструктировала, когда и как снять повязку с ноги, и промолвила:

— Спасибо, царевич, что внучку мою провожал да защищал. А с нечистью биться мы тебя обучим. Пригодится еще в странствиях.

Они направились к выходу. В горнице к компании присоединился Святозар. На столе среди зерен и крошек копошился воробей, а в углу Иван заметил что-то, похожее на пень, обернутый тулупом, но предпочел подробнее не разглядывать. Достаточно с него пока диковинных существ.

Они постояли немного у крыльца, полюбовались на предрассветный лес. Потом Гуша подкинула клубок, и шершавая нить развернулась в мерцающую серебристыми искрами тропинку. Царевич, мальчик и два оборотня шагнули на нее, а Яга прокричала им вслед:

— До встречи, Ванюша!

25.

Клубок бабка дала им самый скороходный, так что через полтора часа путники уже вышли к реке. Край солнца уже поднялся над горизонтом, над трубами изб на том берегу курились дымки — рыбаки готовились завтракать и приниматься за работу. Серый указал рукой в камыши — из воды кокетливо выглядывала миловидная девушка с зелеными волосами. Красавица подмигнула Ивану. Царевич содрогнулся. Святозар, который не понял, кто именно его напугал, а потому не приобрел иммунитета к русалочьим чарам, смотрел на зеленоволосую во все глаза.

— Похоже, у стражей все в порядке, — констатировал оборотень. — Ну что — вас уже ждут. Переправляемся?

Русалка поманила людей пальцем. Святозар послушно сделал несколько шагов вперед, Иван, наоборот, попятился. Серый бессовестно заржал.

Затруднение разрешила Гуша. Пошептавшись с русалкой, она принялась разбирать пострадавшую в схватке, но так и не рассыпавшуюся прическу.

Затейливо уложенные косы удерживал гребень — серебряный, с узорным основанием и мелкими речными жемчужинами. Гуша ласково погладила его рукой, прошептав заклинание, потом русалка негромко напела что-то непонятное, но мелодичное, и девушка бросила гребень на воду.

Над водой от берега до берега перекинулась радуга. Мальчишка восторженно взвизгнул и первый побежал по волшебному мосту. Спохватившись, с середины помахал рукой оставшимся.

Иван вздохнул и тоже начал прощаться. Условившись, что передаст весточку через знакомого уже воробья и при первой возможности пожалует в гости, он с некоторой опаской шагнул на разноцветно переливающийся край.

Напарники провожали глазами людей. Добравшись до того берега, мальчишка оробел, дождался царевича и пошел, держась за его спиной, очевидно, вспомнив, что дома он отсутствовал больше суток и теперь родителям есть, что ему сказать.  Царевич обернулся, кивнул напоследок новоприобретенным друзьям и зашагал вперед — возвращать Святозара родным и рассказывать историю о том, как, провожая домой заскучавшую по бабушке Гушу, набрел на заблудившегося в лесу паренька. Подробности по утопленницу и ичетика они, посоветовавшись, благоразумно решили опустить. Русалка взмахом руки ликвидировала радугу, взглянула на оставшийся в руке гребень и, довольная, скрылась в глубине.

Оборотни переглянулись.

— Куда мы теперь? — спросила девушка.

— К дяде Кощею, новую шкуру тебе добывать, — ехидно ответил волк.

Гуша хотела кинуть перед собой клубочек, но Серый ее остановил.

— Садись-ка лучше мне на спину, — предложил он. На недоуменный взгляд девушки он пояснил:

— Все равно клубка до места добраться не хватит, слишком далеко. Зато есть у меня одна идея по поводу маршрута. Я думаю, к ночи мы как раз успеем добраться до Жар-птичьего холма…

Продолжение следует…

© Анчутка —- Дневники.Онлайн

Царевич и Лягушка 21-23

21.

Поверхность реки маслянисто поблескивала под светом звезд. Ветерок стих, от изб не доносилось ни звука, даже собаки затаились и не подавали голоса. Тишина стояла такая, будто людей рядом нет и в помине. От этого Ивану было не по себе.

Он ни за что бы не поверил Гушиному рассказу, не будь у нее чудесного пера. Однако оно было, светилось и переливалось в руках, давало свет без огня, освещало комнатку, и при его свете не поверить было невозможно. Выслушав девушку, он задал единственный вопрос:

— А те птицы, которых ты вышила — они, получается, тоже настоящие?

Гуша, засмущавшись, объяснила, что вживую чудо-птиц не видела, потому как прилетают они редко, и пугливые — страсть, а испугавшись, начинают светиться втрое ярче и метаться куда ни попадя и могут неосторожного наблюдателя ослепить. Но ее воспитатель их недавно видел и ей пообещал, что обязательно с собой возьмет в следующий раз, и теперь вот позарез надо вовремя вернуться домой, чтоб ни бабушку, ни Серого не сердить, а то не видать ей жар-птиц как собственных ушей.

Поразмыслив, царевич предложил следующий план: пока все празднуют внизу, они тихонько проберутся во двор через кладовые, потом пролезут через лазейку в заборе — ею царские сыновья еще в детстве пользовались, чтоб от надзора мамок-нянек убегать, а потом он ее выведет к реке. Там можно будет позаимствовать на время рыбацкую лодку и перебраться на тот берег. Наотрез отказавшись отпускать девушку одну, Иван собирался проводить ее через лес до бабушкиной избушки, заодно и лес посмотрев, и на всякие диковины типа волшебного клубка налюбовавшись. Давно уже в путешествие хотел.

Гуша против плана в целом не возражала. Идти через Тридесятый лес вдвоем веселее, да и безопаснее — Иван без нее далеко бы не ушел. А гостям бабушка всегда только рада была — в избушке привечали и птиц небесных, и зверей лесных, и даже бесприютную нечисть могли разместить на время. Смущала девушку только таинственность мероприятия. Она-то думала, что они просто выйдут из терема и отправятся, куда нужно. Однако от этого Иван решительно отказался.

— Нет, тогда стражники сразу царю доложат, а батюшка меня нипочем не отпустит. Сколько уж раз я просился в поход, лес Тридесятый исследовать, и все никак не получалось. А уж с тобой и подавно далеко не уйдем — видел я, как казначей на твое рукоделие смотрел. Уж поди подсчитал, сколько из него можно прибыли извлечь…

Гуша с этим спорить не стала, рассудив, что Ивану виднее, что за обыкновения существуют в его родном тереме. Предложила только захватить из кладовых чего-нибудь на дорожку.

Вот так и получилось, что путешественники оказались на берегу Гнилуши совершенно одни, в парадных одеяниях, и из снаряжения имели только краюшку хлеба, каталку колбасы, да чудо-перышко, коим освещали себе путь — и то пришлось убрать, выйдя на улицу, чтоб внимания к себе не привлекать.

Гуша с сомнением смотрела на воду. Интуиция подсказывала ей, что начинать знакомство Ивана с миром за пределами царского терема с того, что его обругает хамоватая русалка — не лучшая идея. Пожалуй, лучше местных стражей вообще не тревожить, и сделать, как предлагал царевич — самостоятельно переправиться на тот берег. Ничего, лодку Ваня потом вернет владельцу.

Царевич тем временем рассмотрел хиленький причал — пара бревен, к которым привязывали лодки, чтоб ветром не угнало, и решительно направился к нему.

Подельники, вполголоса бранясь, наощупь распутали хитроумный узел. Вся окружающая их обстановка — тишина, ночь, река, звезды — должна была бы настраивать если не на романтический, то хотя бы на авантюрный лад. Однако почему-то звезды светили тускло, река была мрачной, ночь — неприветливой, а тишина — зловещей. К желаниям беглецов, у одной — до дома добраться, у другого — мир посмотреть, добавилось общее — как можно скорее убраться отсюда.

Лодка взбрыкнула, как норовистый конь, едва не сбросив седоков в холодную воду. Девушка неподвижно замерла на дне. Иван осторожно взялся за весла.

Неприятные предчувствия Гуши оформились в еще менее приятную уверенность, что что-то здесь не так, примерно на середине реки. Она собиралась перебраться через Гнилушу потихоньку, не беспокоя стражей. Однако стражи не могли не почувствовать чужого присутствия на поверхности водоема и, как минимум, должны были поинтересоваться, в чем дело. Тем не менее, река оставалась тихой и неподвижной, и никаких существ, кроме них с Иваном, Гуша поблизости не ощущала. В душу девушке закралось пугающее подозрение, что местные обитатели затаились и чего-то выжидают.

Ее напарник ничего подобного ощущать не мог, но заметно нервничал и старался грести по возможности быстрее. Царевичей, разумеется, учили и в лодке плавать, и ладьей управлять, но на коне было все-таки сподручнее.

Добравшись до противоположного берега, Иван немного успокоился и даже мысленно обругал себя за трусость. Нашелся путешественник — хорошо знакомой и безопасной реки испугался. Да тут даже дети летом плескались без страха. Сурово сдвинув брови, и пытаясь причалить к берегу, а не к камышам, Ваня уставился во тьму.

Тьма уставилась на него. Секунду царевич ничего не понимал, а потом в панике шарахнулся от пары светящихся глаз. Лодка заходила ходуном, взвизгнула Гушка. Иван скорее почувствовал, чем увидел, как за их спинами из воды поднимается темная, высокая фигура и тянет руки к лодке.

Плеск воды и толчок привели Ивана в себя. Ухватив Гушку за руку, он прыгнул в сторону берега — уж лучше сухопутное чудовище, по суше хотя бы убежать есть шанс! Девчонка понятливо прыгнула следом, предпочтя малодушное бегство бесперспективному сражению. Оружия у них с собой не было, а бороться с нечистью с помощью заклинаний — дело трудное, тут хороший навык нужен, а главное — четкое представление, кто твой противник. Ни того, ни другого Гуша не имела, сложные заклинания ей пока не давались, а Серый вообще говорил, что против врага лучше всего помогает булатный меч. Ну или волчьи зубы.

Беглецы вскарабкались на крутой берег, твердо намеренные добавить к перечню средств от нечисти еще и быстрые ноги, но ничего не вышло. Стиснутая с обеих сторон колючими кустами, к деревьям вела неширокая тропинка. А на тропинке стояла обладательница незабываемого взгляда, который несколько минут назад поразил Ивана в самое сердце — уже знакомая Гуше русалка выбралась из кустов и преградила им путь, подсвечивая глазами, растопырив руки и недобро ухмыляясь.

Поняв, что они оказались в ловушке, Иван затравленно огляделся. Как назло, не видно было ни зги. Со стороны реки доносились плеск и чавканье, завоняло тиной — неведомая тварь медленно, но верно преследовала их по берегу.

Гуша оторопело таращилась на русалку. Речные стражи не нападали на людей, тем более — на своих же коллег из леса! Однако, когда тетка, загребая руками, двинулась им навстречу, девушка ожила, по привычке попыталась перекинуться в лягушку, поняла, что не получится, и тут же вспомнила про нечисть еще кое-что. Помимо булата и заклинаний, отлично действовал огонь.

Чудовище уже подобралось к ним вплотную и цапнуло Ивана за ногу. Парень, опрокидываясь на спину, вскрикнул, и в этот момент берег реки озарил свет. Гуша выхватила из кармана перо и свирепо замахнулась им на русалку.

Зловещая баба заверещала и, ослепленная, ломанулась через кусты. Девушка обернулась на крик и увидела, как Иван, заметивший при свете какую-то корягу, с размаху ткнул ею в глаз коричневого осклизлого существа. Существо взвыло, отцепилось от ноги и снова сползло к реке, скрывшись под водой.

Путь был свободен, но скоро они поняли, что далеко уйти не удастся. Ногу царевича пересекали четыре глубоких царапины, конечность горела, как в огне, и даже при поддержке Гуши наступить на нее он не мог. Иван кое-как отполз под прикрытие деревьев и уставился на девушку.

Гуша вручила ему перо, а сама отхватила от подола нижней юбки изрядный кусок, но вместо того, чтобы перевязать раненного, продолжила рвать ткань на тонкие полосы, сосредоточенно что-то шепча. После этого девушка связала полоски вместе и замкнула получившуюся веревку в кольцо. Внутри этого кольца они и сели, прижавшись друг к другу и трясясь от пережитого ужаса. Гуша продолжала шептать заклинания. Кольцо слабо засветилось.

Когда она замолчала, Иван тихо спросил:

— Как думаешь, поможет?

Оборотень печально посмотрела на него.

— Не знаю… Они вернутся. Свет пера их только отпугнул. А настоящего огня у нас нет.

Они посмотрели вокруг, но не увидели ни птицы, ни зверя, которые могли бы помочь.

22.

Волк мчался через лес, не разбирая дороги. Прыжок — поваленное дерево осталось позади, поворот — потревоженный заяц отпрыгнул с пути, рывок — куст остался позади, и часть шерсти — тоже, на колючках. Никаких оптимистичных мыслей на ум оборотню не приходило. Гушка давно должна была добраться до Лешего, и раз там она не появлялась, значит, дело плохо. Времени на поиски напарницы не было, и Серый бежал к реке — не спасти, так хоть отомстить.

Корить себя за то, что отпустил туда девчонку одну, он будет позже. Сейчас главное — обезвредить тварь, пока она не выкосила половину рыбаков.

Нехорошо, когда человек тонет. После смерти его душа остается привязанной к месту гибели, и, сама того не желая, может натворить много бед. Именно поэтому Тридесятые стражи старались оставить в каждом водоеме хотя бы одну-двух русалок. Практика показала, что в неохраняемые места, даже самые на первый взгляд безобидные, обязательно умудрялся кто-нибудь залезть — по недосмотру, малолетству или же по пьяни, да так там и остаться. Сразу после этого людей начинало тянуть к гиблому месту как магнитом и количество жертв резко увеличивалось.

Еще хуже, если человек топится намеренно, особенно если он и при жизни был не очень. Подумать только — если раньше злопыхателю можно было дать отпор, то теперь он неуязвим ни для соседей, ни для закона. Такая неприкаянная душа будет намеренно приманивать прохожих, утягивать на дно купальщиков, пугать детей. Особо рьяные даже выбирались на берег и ночами скреблись в людские окна, доводя впечатлительных обитателей до обморока, а здравомыслящих — до переезда.

Стражи в водоемах были призваны случайных утопленников не допускать, а намеренных — обезвреживать. Никакая злобная бабища не могла утвердиться на Гнилуше в роли пугала, русалки ее задержали бы и немедленно сообщили Водяному, а уж он нашел бы на нее управу. Это означало только одно — что у самой столицы Тридесятого царства произошел самый худший вариант из всех. Утопленница действовала не одна. А в компании с какой-то нечистью покрупнее. Достаточно сильной, чтобы справиться с русалками и сомом.

За сома волк искренне переживал. Русалок можно было лишить свободы, но не жизни — к миру живых они давно не относились, а властью развоплощать нежить обладают далеко не все. А пескарь — на то и премудрый, чтобы при малейших признаках опасности спрятаться и не вылезать.

23.

Сколько времени прошло, ни Иван, ни Гуша точно сказать не смогли бы. Обоим показалось, что сидели они в заколдованном круге очень долго. С другой стороны, когда от реки послышалось приближающееся сопение и пыхтение, выяснилось, что они даже отдышаться толком не успели. Жар-птичье перо действительно только отогнало нежить. Поняв, что реальной угрозы оно не представляет, чудовище приободрилось и возобновило преследование жертв.

Русалка в этот раз осмотрительно держалась позади. Испугавшись внезапной вспышки света — то ли огонь, то ли девчонка, несмотря на молодость, все же знает кое-какие заклинания — баба ринулась прочь сквозь кусты, которые оказались ежевикой. Ободранная и обозленная пуще прежнего, она зыркала из-за спины речного чудовища, скрипела зубами и потрясала кулаками, но близко не совалась.

Тварь подползла к границе круга. Пленники синхронно подобрали ноги — Иван, скривившись и шипя, подтянул поврежденную конечность вручную — и постарались стать как можно более компактными. Коричневая скользкая лапа принялась ощупывать невидимое препятствие.

Перо по-прежнему было у Ивана, но злодеев больше не пугало. Свет как таковой нечисти не вредил, разве что солнечный, но до рассвета было далеко.

Определив, что круг зачарован, чудовище ухмыльнулось, скрежетнуло когтями по земле и глухо что-то заворчало. Гуша побледнела. Защитные заклинания она наложила какие умела, то есть — несложные, против мелкой нежити они действовали хорошо, но более серьезный противник мог их нейтрализовать, а круг — разорвать.

Именно этим тварь и занялась. Теперь ее можно было рассмотреть хорошо — худое длинное туловище, суставчатые когтистые лапы, мутные студенистые глаза. Казалось, что тело чудовища слеплено из речного ила — с лап и морды на землю падали капли грязи, разило тиной и гнилью. Ичетик, обомлев, подумала Гуша. Ичетики были сильной, умной, ловкой и однозначно злобной нежитью, захватывали водоемы и цель своего существования видели в том, чтобы погубить в них как можно больше народу. Договориться с ними не получалось даже у Водяного, а изничтожить их было сложно — они имели обыкновение отбрасывать конечности, как ящерица хвост, и если лапе чудовища удавалось стечь в водоем, она зарывалась в ил, а спустя некоторое время тварь из нее возрождалась. Уследить за этим было практически невозможно — ичетики предпочитали биться не выходя из воды, поди разгляди, что он там в эту воду отбросил. Возродиться нежить тоже могла в любой момент — либо сразу после схватки, либо спустя продолжительное время, когда все про нее уже и думать забудут и бдительность ослабят. Разобрать бормотание ичетика было невозможно, однако оно явно действовало — граница вокруг пленников заметно потускнела.

Гуша выхватила у царевича перо и ткнула им в сторону твари, стараясь не нарушить невидимый круг. Противник недовольно рыкнул, заморгал и замотал башкой, но не отступил. Иван обшаривал землю вокруг, отчаянно жалея, что давешнюю корягу обронил во время бегства. Ничего не найдя, царевич стянул со здоровой ноги сапог — хоть и нарядный, подбит он был на совесть и подошву имел крепкую. Девушке послышался какой-то шум из зарослей за спиной, и она обернулась, надеясь позвать подмогу, но в этот момент кольцо вокруг них пару раз мигнуло и обреченно потухло.

Чудовище торжествующе взревело и кинулось на Ивана. Царевич взвыл — тварь придавила раненую ногу, и с остервенением огрел мерзкую рожу сапогом. Кованый каблук пришелся аккурат по здоровому глазу нападавшего, и лес снова огласил рев. Гуша с визгом вцепилась в русалку, пытаясь помешать ей добраться до напарника. На опушке завязалась шумная, но безнадежная схватка.

Гуша с русалкой довольно скоро поменялись ролями — последняя была сильнее, и вдобавок скользкая, как угорь, и теперь уже девушка рвалась из цепких лап, а растрепанная баба ее держала. Ичетику тоже быстро надоело уворачиваться от неопасных, но болезненных ударов, поэтому он ухватил Ивана за ногу — у того потемнело в глазах от боли — и потащил за собой к реке. Если удастся утопить человека, он останется в его водоеме рабом, а подохнет в схватке на суше — кому он тогда нужен! Тварь с досадой оглянулась на русалку — чего она там копается, пусть тащит девчонку следом — когда из чащи выпрыгнул мощный темный зверь и, не раздумывая, вцепился нежити в шею.

Ичетик выпустил Ивана и закрутился на месте. Серый, даже безоружный, был опасным противником, который действительно мог его уничтожить. Если бы они бились один на один.

Русалка оттолкнула Гушу и, пронзительно вереща, ухватила волка за хвост. Воспользовавшись тем, что враг отвлекся, чудовище исхитрилось повернуться и упало, придавив оборотня своим весом. Оглушенный зверь глухо застонал. Не теряя времени на схватку с волком, ичетик с русалкой кинулись к Ивану и проворно поволокли добычу к реке.

Теряя сознание от боли, царевич увидел, как темное небо прочертила яркая вспышка. «Жар-птицы», — подумал Иван. Но в следующий миг вместо прекрасных птиц ему померещилось свирепая старая ведьма в огненной ступе, со вздыбленным черным котом на плече. Ведьма замахнулась метлой на две скрюченные уродливые фигуры, произнесла несколько слов, ослепительно вспыхнули искры. Последним, что запомнил Иван, был кружащийся над местом побоища растрепанный воробей.

(Продолжение следует…)

© Анчутка —- Дневники.Онлайн

Состояние Защиты DMCA.com